Академические исследования в онкологии теряют доверие

16-09-2013

Академические исследования в онкологии теряют доверие
За 10 лет управления отделом онкозаболеваний компании Amgen, Inc. Слова г-на Бигли эхом звучат в отчёте, приготовленном спецами Bayer AG в прошедшем году.

Вот его основная идея: хотя ни одну из научных групп, чьи данные проверялись компанией, нельзя обвинить в фальсификации результатов, воспроизвести последние также не выходит. Гленн Бигли, как и его коллеги из Bayer, очень обеспокоен тем, что этот парадокс — дитя перекошенной системы поощрений, которые совсем нужно показывать в своём резюме или для получения предстоящего финансирования, или для продвижения по карьерной лестнице.

Джордж Робертсон из Института Новейшей Шотландии (Канада), работая в компании Merck, в группе, занимающейся нейродегенеративными болезнями, с сожалением констатирует, что описанная ситуация не является уникальным явлением. И вот результат: 47 из 53 размещенных результатов были невоспроизводимы.

Г-н Бигли откомментировал это в статье, показавшейся в журнальчике Nature. По словам учёного, который сейчас служит старшим вице-президентом биотехнологической компании TetraLogic (также разрабатывающей противораковые лекарства), это был реальный шок.

Как раз те же исследования, на которые полагается вся лекарственная промышленность, стараясь найти для себя новые цели, на поверку оказываются пустышкой. Неспособность одержать победу в антираковой войне мы всё время объясняем самыми различными причинами, начиная с использования мышиных моделей, которые нерелевантны по отношению к людской онкологии, и заканчивая не желающими рисковать ведомствами и организациями, финансирующими фундаментальные исследования.

И вот, кажется, появился реальный подозреваемый: очень много базовых научных открытий, которые, как мы считали, должны были привести к созданию новых фармацевтических средств, являются неверными. Гленн Бигли (C.

Glenn Begley) лично отобрал 53 «эпохальные» публикации из самых знатных журналов, создателями которых были сотрудники самых почетаемых лабораторий. Отобрал для того, чтоб попробовать воспроизвести.

В Amgen считают необходимым еще раз перепроверить выставленные результаты, до того как вкладывать средства в очередной перспективный проект по разработке еще одного антиракового продукта.Вот на этом-то этапе Amgen и попыталась воспроизвести результаты нескольких свежих публикаций, до того как запускать препараты в разработку. Специалисты из компании Bayer оказались даже менее успешны в своих проверках, чем их коллеги из Amgen; о наболевшем они поделились в статье «Believe it or not», вышедшей в 2011 году.

Они дотошно проанализировали состояние дел в своих исследовательских проектах, которые основывались на «волнующих данных» фундаментальных работ, опубликованных академическими группами (в них компания уже успела вложить деньги; Amgen же хватило ума сначала перепроверить, до того как вкладываться). Herceptin, моноклональное антитело производства Genentech, удачно используемое в всеохватывающей химиотерапии метастазирующего рака молочной железы, улучшает прогноз, резко увеличивает выживаемость, вполовину понижает риск рецидива.

В обоих случаях сначала были открыты генетические конфигурации, которые превращали обычные клеточки в злокачественные, и уже эти результаты дозволили потом создать молекулы (Gleevec — малая молекула, Herceptin — большой белок) под определенные цели. Подход породил взрывное количество сообщений о других возможных «целях», которые нуждаются в собственных «гливиках».

Ему тоже опять и опять приходилось сталкиваться с академическими исследовательскими работами, которые не выдерживали проверок. Ставшее уже обыденным явление практически лишает рассудка фармацевтов, пытающихся дать жизнь хоть каким-либо из этих «поворотных» результатов… А в конечном итоге, по воззрению г-на Робертсона, выходит то, что одной из обстоятельств того коллапса лекарственной и биотехнологической промышленностей, который мы сейчас смотрим, как раз является академическая наука, неспособная предоставлять достоверные результаты.

Верите либо нет, но за последние 20 (!) лет только в один прекрасный момент, после открытия препаратов Gleeveс и Herceptin, удалось нащупать перспективный путь в разработке противораковых средств. Gleevec, средство для борьбы с лейкемией производства компании Novartis, позволяет переводить пациентов с прогнозом в 6–12 месяцев в группу приобретенных нездоровых, обещая им 10–15 лет размеренной жизни.

К сожалению, оказалось, что очень часто ключевые результаты невозможно воспроизвести. Так, из 47 онкологических проектов, запущенных Bayer к 2011 году, лишь менее четверти могли повторить уже предъявленные миру результаты.

И это несмотря на старания 3–4 специалистов, занятых исключительно копированием опубликованных данных (в американской академической науке подавляющее большинство результатов — следствие усилий одного человека, аспиранта или молодого учёного, проходящего стажировку; иногда усилия аспиранта и молодого учёного суммируются).
Но самый распространённый ответ на претензии был таким: «Вы всё неправильно делаете».

Но не будем с пониманием кивать головой, давая понять, что мы-то знаем, почему и вторые, и третьи отказываются от сотрудничества. По сути, как замечает Фил Шарп, онколог и биолог, лауреат Нобелевской премии, профессор Массачусетского технологического института (США), если вдуматься, онкология — чертовски сложная область научных изысканий, где результат даже самых строгих исследований может воспроизводиться исключительно в определённых условиях.

Г-н Шарп объясняет, что раковая клетка может вести себя очень по-разному уже при небольшом изменении внешних условий, и, по его мнению, большинство флуктуирующих результатов появляются именно по этой причине. Некоторые откликались: предоставляли собственные «сырые» материалы, продукты синтеза, антитела и пр., использовавшиеся в оригинальном исследовании, и даже старались лично участвовать в работе компании.

Другие требовали от Amgen специального договора о неразглашении, до того как соглашались каким-либо образом обсудить возникшие проблемы. Но, как заметил г-н Бигли, подобный договор, от подписания которого компания постоянно отказывалась, не позволил бы ей открыто рассказать о том, какие именно из опубликованных результатов — а многие статьи набрали очень высокий индекс цитирования — являются, мягко говоря, очевидно ошибочными.Итак, Bayer и Amgen, увы, подтвердили печальный вывод, который делают в своей статье Глен Бигли и Ли Эллис из Онкологического центра М. Д. Андерсена: престиж журнала уж точно не является гарантией высокого качества публикации.

Каждый раз, когда «репликационная команда» Amgen (а это около 100 учёных) сталкивалась с невопроизводимостью журнальных данных, перепроверяющие пытались контактировать с авторами. Все же другие учёные с беспокойством полагают, что ужасающую статистику невоспроизводимых результатов наилучшим образом объясняют куда более простые вещи.

Так, например, сражаясь с невозможностью воспроизвести очередную публикацию, Гленн Бигли встретился за завтраком (во время конференции) с руководителем группы, опубликовавшей те же результаты. Г-н Бигли не постеснялся заметить, что его сотрудники пятьдесят раз пытались воспроизвести работу, и всё бесполезно.

На что собеседник, не моргнув глазом, ответил: «Нам повезло больше, хороший результат удалось зафиксировать всего после шести попыток — правда, только однажды, но, поскольку это выглядело здорово, мы всё же решили сообщить о нём в статье» (конечно, опустив некоторые «незначительные» подробности о волатильности данных)… Печальная складывается ситуация.
Подобные публикации, посвящённые единственному «выборочному» результату, и есть основная причина того, что научная литература оказывается густо приправленной горьким перцем «некорректных» данных.

Кроме того, надо понимать, что каждый исследователь, посвящающий себя какой-то проблеме, всегда интерпретирует неоднозначные результаты в свою пользу. И в качестве эпилога.

На прошлой неделе на заседании комитета американской Национальной академии всплыли более удручающие цифры в целом по научной отрасли. Так, сообщалось, что за последние десять лет число отозванных научных статей увеличилось более чем в десять раз, в то время как количество журнальных публикаций возросло только на 44%. (Ну вот, в одном предложении нам предлагается сравнить несравнимые «разы» и «проценты» и в обоих случаях без информации о базовой величине.

Стыдно, товарищи учёные!) Одной из причин создавшегося положения предложено считать гиперконкурентную академическую среду, которая поощряет «плохую» науку и даже подтасовки результатов: слишком много исследователей конкурируют за постоянно уменьшающееся финансирование. Самым гарантированным методом получения очередного гранта или предложения о работе считается публикация результатов в наиболее рейтинговых журналах, что порождает в учёных нездоровое стремление к сенсации даже там, где её нет, а иногда доводит и до мошенничества.

Подготовлено по материалам Рейтер.
Как заметил Кен Кайтин, директор Центра разработки лекарственных средств при Университете Тафтса (США), если вы в состоянии написать и опубликовать статью, то не будете даже задумываться о воспроизводимости.

Вы можете сделать одно наблюдение и перейти к написанию статьи. Нет абсолютно никаких стимулов, способных побудить исследователя доказывать себе, что он не ошибается.Представители комитета решились прямо указать на то, что сложившаяся система поощрений в академической науке демотивирует учёных к проверке того, не явилось ли их открытие следствием случайности.

Не говоря уже о проверке чужих результатов и открытий. Не далее как в конце 1990-х самым перспективным целям для противораковых препаратов посвящалось от 100 до 200 публикаций. Теперь же — менее полудюжины (в среднем).Медицина 2.0 (www.med2.ru)

Читайте также: