Почему томные больные остаются один на один с нестерпимой болью

24-01-2014

Почему томные больные остаются один на один с нестерпимой болью
Все желают жить длительно и счастливо, и умереть в один денек. Врач не может просто выписать нужное лекарство.

Он может это сделать лишь на специальном бланке, который надо получать под роспись, рецепт нужно утверждать на комиссии и у главврача. Этот рецепт дает право на получение очень небольшого количества лекарства, обычно достаточного только на один-два дня.

Действует он лишь на одно приобретение лекарства, и исключительно в течение 5 дней. К несчастью, эти заслуги недосягаемы в Рф.

На данный момент, когда вы читаете эти строчки, 10-ки тыщ людей по всей стране вопят от боли, проклинают докторов и все святое, грызут подушку и вкупе с ними мучаются и душой погибают их близкие.
Спеша на работу либо скучая у телека большая часть людей не представляют как много вокруг мучения.

Оно укрыто в поликлиниках и за закрытыми дверями квартир. В большей части субъектов Российской Федерации их попросту нет.

А те, что есть, обычно расположены в старых, ветхих зданиях без удобств, плохо оборудованы, медицинских сестер в них на одну койку вдвое меньше, чем рекомендуется международными организациями по паллиативной помощи.
Минздрав преподносит в качестве большого достижения то, что в новом законе»Об охране здоровья» появилась статья о паллиативной помощи.

Но она куцая, и ничего, кроме определения этой помощи не содержит. Все праздники становятся трагедией – оформить новый рецепт своевременно невозможно. А врач ограничен жесткими максимальными разовыми и суточными дозами.

Больные закреплены за специальными аптеками на основании прописки, и не могут купить лекарство там, где живут. Впрочем, даже если поликлиника и аптека расположены через дорогу, и семье больного все помогают, скорее всего, обезболивание будет трудно достижимым и неполным.

Не легче и деньком – в отделениях, где часто необходимо обезболивание, врачи и сестры тратят много часов на заполнение форм и проставление росписей в журналах и вклеивание листков в формуляр больного.
Все эти меры абсолютно идиотические, поскольку расход морфина или аналогичных препаратов в больницах и на скорой помощи ничтожен, и не представляет практически интереса для нелегального оборота наркотиков.

Борцы с наркотиками направили усилия на аптеки и больницы просто так как прессовать людей в белых халатах безопаснее, чем преследовать наркобаронов. Еще при коммунистах, в 1980-е годы был ограничен доступ к лекарствам, именуемым на филистерском языке наркотиками.

В итоге из чемоданчиков скорой пропал морфин, и докторы стали выезжать на вызовы, даже на пожары и промышленные трагедии без обезболивающих средств. В поликлиниках страны, даже в огромных, на 2-3 тыщи коек ночкой обезболивающие можно получить исключительно в одном месте, куда должна идти медсестра, оставив отделение, чтоб под роспись в журнальчике получить одну ампулу.

Менделевич, наши докторы страшатся выписывать рецепты на обезболивающие. Страшатся проверок со стороны федеральной службы по контролю за распространением наркотиков (ФСКН).

Родственники нездоровых, пытаясь получить продукт, оказываются под подозрением, а докторы ощущают себя наркодилерами.
Ситуация сложилась не сейчас.

К аптекам, продающим или выдающим наркотические анальгетики предъявляются требования по безопасности, примерно, как к госбанку: отдельные комнаты, решетки, сейфы, видео, сигнализация, полицейская охрана. В результате ни одна аптека не хочет заниматься этим убыточным делом, сопровождающимся к тому же общением с наркополицейскими.

Одновременно в нашей стране были введены драконовские ограничения на прописывание врачами наркотических анальгетиков. Неким удается жить длительно многим достается малость счастья, но большинству приходится дохнуть в муках.

Помощь людям в страданиях веками была основой задачей медицины. Уже два века у докторов есть сильные средства обезболивания, а последние 30 лет наука о боли отдала возможность смягчать мучения даже при самой беспощадной боли.

Для обычного человека, незнакомого с системой, выполнить эти правила практически нереально, так они сложны. Для обитателей села их просто нереально выполнить – аптек, в каких имеются обезболивающие препараты, сильно мало даже в больших городках, а на селе, в малых городках их время от времени просто нет.

А ведь кроме поездок за лекарством для хворого, родственники должны еще зарабатывать для себя и ему на жизнь…
Не достаточно того, что правила драконовские, да и этим правилам, как справедливо замечает нарколог В. Регионы останутся без паллиативной помощи.

То, что «порядок оказания паллиативной помощи» не предусматривает хосписов, означает, что минздрав не знает места хосписам в системе.
Создав свой уродливый проект, Минздрав не предпринимает никаких мер к тому, чтобы ослабить ограничения на использование наркотических анальгетиков, наложенных на всю медицинскую помощь.Cполным цинизмом Минздрав утверждает, что причиной недоступности наркотических средств в России является «недостаточное финансирование медицинских организаций на уровне субъектов РФ».

При всем этом ежемесячно узнаем, что где-то врачей судят и арестовывают из-за ампулы фентанила. Для обезболивания должны применяться эффективные препараты, начиная с морфина в таблетках, а у нас обычно предоставляется промедол — коротко действующий и поражающий мозг.

Риск развития зависимости («наркомании» в терминах наркоконтролеров) у больных крайне низок. По рекомендациям ВОЗ врач должен сам определять необходимость, дозу и режим применения обезболивающих средств, а не находиться под контролем начальника или коллектива.

Ограничения приводят к тому, что в России нет опиатов в таблетках, а это вынуждает делать многократные инъекции больному в день. Практически недоступны пластыри, кремы и иные современные лекарства.

В России на душу населения приходится в 3-4 раза меньше опиатов, чем в продвинутых странах, а современных лекарств – в десятки раз меньше. Госнаркоконтроль “не препятствует назначению опиоидных аналгетиков по показаниям“ – заявил недавно главный наркополицейский.

Это неправда, именно из-за госнаркоконтроля система давления на врача расширилась, охватила множество веществ, названных прекурсорами наркотиков, а недавно наркополицейских посетила идея контролировать и оборот закиси азота.
У многих хосписов нет лицензий на применение наркотических обезболивающих средств.

При советской власти у нас вообще не было учреждений для паллиативной помощи. И сейчас появившиеся благодаря международной помощи и работе энтузиастов хосписы крайне малочисленны. Но неудача близко.

Время от времени в газеты выплескивается, как измученный нездоровой расстрелял доктора, убил себя. До прессы доходят самые ужасные случаи: брат убил сестру из соболезнования к ее непереносимым мучениям.

Моя знакомая доктор, обитатель огромного городка, когда погибал ее отец, для того, чтоб получить обезболивающий продукт, целые деньки проводила в диспансерах, в больницах, ждя консилиумов и в поездках в далекую аптеку. Зато прямо за законом Минздрав готовит «порядок оказания паллиативной помощи».

В нем неверно почти все, начиная с неправильного определение паллиативной помощи, и кончая тем, что хосписы из организаций медико-социальной помощи фактически превращаются в бюджетные учреждения паллиативной терапии. При всем этом они лишаются права получать дарения, но зато имеют отделения реанимации и интенсивной терапии.

Такое могли написать только люди, не представляющие себе паллиативной помощи в принципе: умирающему больному не должна, обычно, оказываться сердечно-легочная ресусцитация. В ответ на критику министерство переработало «порядок», и теперь хосписы вообще не упоминаются в качестве участников оказания паллиативной помощи.

Предусмотренное оснащение центров паллиативной помощи аппаратами для холтеровского мониторирования, энцефалографами и дефибрилляторами, укомплектование специалистами – онкологами, кардиологами и т.д., отражает неграмотность составителей, а, в случае утверждения проекта «порядка» приведет к такому удорожанию, что они просто не будут созданы.В завершение надругательства над больным требуется сдавать ампулы от использованного препарата, а от родственников умершего – сдавать назад копеечной цены неиспользованные ампулы.
Эти ограничения противоречат рекомендациям Международной организации здравоохранения (ВОЗ).

Сначала, ВОЗ настаивает на том, что предельных разовых и суточных доз не должно быть, доза должна определяться потребностями обезболивания конкретного больного. Врачи напуганы так, что сами становятся главным препятствием на пути больного к обезболиванию.

И именно врачи, зная, как трудно получить обезболивание, признаются, что думают о самоубийстве в случае тяжелого заболевания. Чиновники об этом не думают, или по глупости, или из надежды на то, что уж им-то героин доставят коллеги.
Василий Власов,
профессор,
доктор мед.

Наук,
президент Общества специалистов доказательной медицины
Медицина 2.0 (www.med2.ru)

Читайте также: